Новая русская литература. Кофырин Николай Валентинович: "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак"

НОВАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Кофырин Николай Валентинович: "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак"

[ 1 ... 12 13 14 15 16 ... 96 ]

садится, и только тут до меня доходит, что нахожусь я в зале суда, и судят не кого-нибудь, а именно меня.

Господи, что же это? Почему я? За что? Что я совершил? Неужели то, что рассказал этот маленький человек, это все обо мне? Не может быть! Нет, это не про меня!

Стараюсь разглядеть тех, кто находится рядом со мной. Все это чужие люди, которых раньше я никогда не видел. У них суровые лица. Слева от меня стоят две отгороженных скамьи, на которых сидят мужчины и женщины. Я узнаю их. Это жена, сестра, мать, друг, школьная учительница, коллеги по работе -- самые близкие мне люди, которые хорошо знают меня, и которых хорошо знаю я. Они-то здесь что делают? И почему у них такие хмурые лица? Пытаюсь привлечь их внимание, но ...

-- Переходим к заслушиванию свидетелей. Пожалуйста.

-- Я долгое время знаю подсудимого и могу только подтвердить многие из уже перечисленных фактов его недостойного поведения. При мне тот, кто еще недавно назывался моим другом, совершил не одну кражу, причем склонял и меня к соучастию. Я также был свидетелем неоднократных фактов посягательства на чужое имущество, стараясь делать все, что в моих силах, чтобы предотвратить совершение преступления. Знал я и о факте прелюбодеяния, поскольку подсудимый неоднократно хвастался при мне своими победами над несчастной женщиной. Неуважительное отношение к родителям было настолько частым фактом, что мне даже не хочется говорить. Я неоднократно слышал, как подсудимый ругал своего отца и мать. Мне стыдно, что меня долгое время считали другом этого человека. Прошу принять во внимание, что я никогда не называл его своим другом, о чем говорил неоднократно и обвиняемому. У нас были сугубо партнерские отношения.

-- Спасибо. Садитесь. Пожалуйста, следующий.

Что же это такое! Мой друг прилюдно отказывается от меня. Тот, кому я доверял многие из своих тайн, теперь демонстрирует их перед всем народом. И это мой друг? Ему ли не знать, что я всегда стремился совершать добрые поступки? Но почему же он не сказал ни одного слова в защиту, не оградил меня от чужих нападок?

-- Я мать подсудимого. И мне стыдно, что этот человек мой сын. Я любила его и делала все, чтобы обеспечить ему достойное воспитание. Отрывала от себя последние деньги, стараясь дать ему образование. А взамен получила ругательства и пожелания скорой смерти. Он выжил меня из собственного дома, обобрал, отнял оставшееся после мужа наследство. Я не получила от него ни одной копейки помощи. Многое из того, что сказал обвинитель, я узнала впервые, но не удивилась, что мой сын на такое способен. Это вполне в его духе. Сколько ни старалась я, однако так и не смогла искоренить в нем дух стяжательства, скопидомства. А теперь вот и сама стала жертвой этого гобсека. Он не заслуживает оправдания.

-- Спасибо. Следующий.

Я в шоке. Никто, никто не хочет сказать что-нибудь в мою защиту. Неужели действительно я такой плохой? Неужели я не достоин сострадания? Никто просто не хочет меня понять. Даже собственная мать. Чего же ждать от остальных?! Если родные не поняли меня, то что же говорить о чужих людях.

-- Я одна из жертв этого ужасного человека. В течение четырех лет я была его женой и воочию убедилась в его грехопадении. Мне горько сознавать, что и я стала доверчивой жертвой его обмана. Воспользовавшись моей молодостью и неопытностью, он совратил меня. Я забеременела, но он даже не предложил стать его женой. Поженились мы уже на третьем месяце. Я не слышала от него ни одного ласкового слова, а скупость его просто неописуема. В конце концов, когда я надоела ему, он выгнал меня с ребенком на улицу, и мне ничего не оставалось, как вернуться к маме. Я осталась без средств к существованию и не получала от моего бывшего мужа ни копейки помощи. Он даже пытался помешать мне забрать мои личные вещи. Я могу подтвердить все перечисленные здесь факты, касающиеся этого ужасного человека.

-- Спасибо.

Что ж, иного трудно было ожидать. Все против меня. Ни одного слова в защиту. Все словно сговорились. Нет сил поднять глаза и посмотреть в лица окружающих людей. Слышу только удивленные возгласы присутствующих. Вокруг телекамеры и репортеры. Какой ужас! Что бы я ни сказал, никто мне не поверит. Какой кошмар! А этот репортер наговорит от себя в телепрограмме черт знает что, вымажет меня самыми черными красками. Хорош я буду. Какой позор! Меня все увидят! И что же они скажут? Каждый из знавших меня почувствует себя обманутым, даже если я ни разу ему не солгал. Как же мне после этого жить, как смотреть в глаза людям? Никто не захочет меня понять, и только пнут, как бродячего пса. Если судить по словам моих обвинителей, а именно так и поступят присяжные, я просто монстр какой-то. А ведь на самом деле это совсем не так.

-- Пожалуйста, следующий свидетель.

-- Я прихожусь подсудимому сестрой и могу заявить следующее. Этот человек всегда думал только о своей выгоде и всегда старался достичь своего блага за счет других. Он присвоил отцовское наследство, а когда я была беременна и нуждалась в жилье, то старался не допустить, чтобы я вернулась от свекрови в свой родной дом. Представляете, насколько циничен этот человек! Я вижу его насквозь и знаю его истинные намерения. Он всегда прикрывает красивой фразой свои подлинные мысли, которые у него исключительно корыстные. Причем все, чего он достиг, он сделал либо обманом, либо за счет других. Ему нельзя верить. Сколько я себя помню, с детства он всегда унижал и избивал меня. Он уморил кота и собаку, которых все любили в семье, кроме, разумеется, него. Он старается прибрать все, что плохо лежит, и прячет в своей комнате, которую держит на замке. У меня нет ни одного слова в его защиту, хотя я и его сестра. К нему нужно применить самые строгие меры.

-- Благодарю вас за правдивые показания. Пожалуйста, следующий.

-- Мне пришлось длительное время работать вместе с подсудимым бок о бок. И вот что я могу сказать. Долгое время я верил этому человеку, потому что ему удавалось скрывать свои истинные замыслы под маской добродушия и нарочитой искренности. Воспользовавшись моим доверием, он совершил кражу общественного имущества, пытаясь и меня вовлечь в свои преступные действия. Прикрываясь поисками нового научного знания, на деле он лишь использовал крышу научно-исследовательского института для реализации своих корыстных устремлений. Он неоднократно лгал мне и использовал мое доверие для достижения своих тщеславных целей. Этот человек не имеет ничего общего со званием ученого и достоин всеобщего осуждения.

-- Спасибо. Я полагаю, достаточно. Теперь слово предоставляется подсудимому.

Как, уже мне? Но что же мне сказать в свое оправдание? Ведь все, что здесь говорилось, лишь часть правды -- видимая чужому взору сторона моих поступков. А на деле все обстоит далеко не так, или совсем не так, как здесь говорили. Что же можно сказать в свое оправдание?

Неторопливо встаю и обвожу глазами присутствующих. На меня смотрят с любопытством. Репортеры продолжают снимать. Все ждут сенсационного признания и раскаяния во всех видимых и невидимых грехах. Не знаю, что сказать. Но что-то сказать нужно, раз уж предоставили слово. Пока собираюсь с мыслями, все присутствующие смотрят на меня, и я чувствую себя обреченным на заклание. Что бы я ни сказал, мне не поверят.

Со стороны раздается хорошо различимый шепот: "Ну и сволочь. Вот и доверяй таким. Как только земля их носит? В древние времена таких забрасывали камнями или подвергали позорному распятию на кресте".

Слыша все это, чувствую, как ненависть накатывает на меня словно волна. "Ведь вы же ничего не понимаете и не желаете понять", -- хочется крикнуть. Но сдерживаюсь и начинаю спокойно говорить.

-- Все то, что здесь рассказали обо мне, правда. Но это правда каждого отдельного человека. Ведь вы собрались здесь, чтобы докопаться до истины. Так подумайте о том, что истина не складывается из правд множества людей. Каждый видит лишь то, что может и хочет видеть, и понимает поступки другого в меру своего разумения, исходя из своего личного опыта. Если что-то кажется непонятным, то почему-то предполагают обязательно плохое, а не хорошее. Каждый судит не просто по себе, а в свою пользу. Никто не хочет или не может предположить, что тот, кого он судит, лучше его, и что нельзя судить человека по одним лишь поступкам. Разве можно по совокупности разнородных мнений, исходя из того, каким видится человек другим людям, определять, что двигало им в том или ином случае. Ведь чужая душа потемки. Никто из выступающих не захотел объяснить мотивы моих поступков, предположить, почему я поступал так, а не иначе, и что меня вынуждало к этому. Да, я убил живое существо, но лишь потому, что защищал свое здоровье. Я не мог жить нормально с ним, потому что его присутствие каждый день увеличивало мои страдания, и нужно было решать -- или я или он. Мне ничего не оставалось, и я был вынужден сделать это. Но он мне был дорог, поверьте. Да, я крал, но на самом деле это была лишь компенсация того, что я должен был получить по праву. Можно ли в таком случае сказать, что это была кража? Формально да, но на деле я лишь защищал свои права. Мне были должны, но никогда не вернули бы долга, если бы я сам не взял принадлежащего мне по праву. Эта компенсация была справедливой, потому что я лишь оставлял себе то, чего меня хотели лишить. Даже если я действительно посягал на чужое имущество, то ведь ничего не присвоил, хотя мог. Меня обвиняют в лжесвидетельствовании. Но поинтересовался ли кто-нибудь почему я это делал? В момент посягательства на мое имущество закон отказался защищать мои права, и мне ничего не оставалось, как солгать, чтобы добиться правосудия. Никто не хотел искать подлинного виновника, а доказать я ничего не мог, поскольку стражи закона были подкуплены. Я искренне верил в неотвратимость наказания, но оказался в ситуации, когда вину хотели переложить на меня. Что мне оставалось делать? Пришлось говорить неправду, чтобы добиться справедливости. Действительно, я не почитал мать и отца, хотя понимал, что это неправильно. Но разве должен был лицемерить? Я старался быть искренним в своих чувствах, проявляя по отношению к родителям заботу и внимание. Я не хотел лгать, и не лгал, хотя в некоторых случаях мне приходилось притворяться. Да, я говорил неправду в разных ситуациях, хотя ценил честность и искренность. Мне не всегда хватало смелости признаться в своих неблаговидных поступках. Я лгал вынуждено, когда того требовали обстоятельства, и только лишь защищаясь. Труднее объяснить прелюбодейство. Да, я посягнул на чужую жену. Но кто знает, чего это мне стоило? Я был девственником до двадцати четырех лет, и она была моей первой женщиной. Кто сможет понять мучения юноши, снедаемого половым голодом и гиперсексуальными фантазиями. Мы давно дружили, и я видел, что она мне симпатизирует, но я не отвечал на ее сигналы. Нравственный запрет был настолько силен во мне, что иногда казалось, будто схожу с ума. Я не мог позволить себе секса без любви, поскольку это казалось мне аморальным. Знакомый психотерапевт, выслушавший мою исповедь, посоветовал завести любовницу. Но мне никогда не хватало духу вступить в половую близость без любви. Это казалось унизительным и недостойным духовной жизни. И хотя я начинал понимать, что запрет на секс граничит с несвободой, однако преодолеть себя не мог. Я жаждал любви высокой и чистой, в которой бы гармонично сочеталось восторженно-божественное отношение к женщине с потребностью в нежных понимающих ласках. Главным для меня была близость духовная. Я пытался, искал, но никогда не находил понимания. И совсем измучился. Видя мои терзания, одна моя знакомая помогла мне освободиться от этого удушающего капкана. Я никогда никого не насиловал, а лишь ответил на настойчивое желание женщины, которой нравился я и которая нравилась мне. И хотя она была, действительно, чужая жена, но, как мне кажется, она любила меня. У нее я находил ту заботу и ласку, которых не получал дома. Да что говорить, за все время ее замужества я оказался первым мужчиной, который искренне заботился о ней и с которым она впервые узнала вкус наслаждения. Я никогда не лгал, что люблю ее. Даже в том ограниченном чувстве, которое питал к этой женщине, я старался быть искренним, с теплотой и нежностью отвечая на ее любовь. Она жила одна и я жил один, и мы оба нуждались во внимании и заботе. Более того, мы очень подходили друг другу. И если бы не разница в возрасте, то, возможно, я бы принял ее предложение жениться на ней. Что же касается всех других фактов, приведенных здесь, то они объясняются лишь одним: во всех случаях я стремился к добру, даже если внешне поступал неблаговидно. Я хотел добра людям, а они видели во всех моих устремлениях только зло и корысть. Возможно, у меня не всегда получалось, но я старался. Часто меня вынуждали поступать определенным образом, о чем впоследствии я сожалел, ругал себя и клялся, что никогда больше не повторю ничего подобного. Я не желал никому зла. Когда же на меня нападали, то вынужден был защищаться. Меня никто никогда не понимал. Если я кого-то несправедливо обидел, то готов извиниться. Однако не могу согласиться с клеветой, -- когда меня стараются облить грязью лишь для того, чтобы самим выглядеть чистенькими и праведными. Да, наверно, объективно я виноват. Действительно, я совершил все перечисленные здесь поступки и готов понести справедливое наказание. Но прошу понять и учесть мотивы моего поведения, то, что я не хотел делать зла и всегда стремился к добру.

Умолкаю и медленно сажусь на свою скамью в клетке.

Некоторое время в зале царит тишина. Затем судья медленно говорит:

-- Мы постараемся принять во внимание сделанное вами искреннее признание. Надеюсь, и присяжные учтут ваше чистосердечное раскаяние.

Мне почему-то кажется, что голос судьи дрожит. В голове мелькает спасительная мысль: может быть, слушая меня, он вспомнил свою юность, и, быть может, даже сочувствует мне, а значит, не осудит слишком строго.

В холодной пустоте моего внутреннего пространства начинает теплиться слабый огонек надежды.

-- Однако, -- продолжает судья, -- предоставим слово защитнику.

Ну, слава богу, у меня есть защитник. Значит, не так плохи мои дела. Он спасет меня и поможет оправдаться. Но кто же мой адвокат?

Ко мне подходит невысокого роста молодой человек, который кажется удивительно знакомым. Где же я мог его видеть? Он весело подмигивает мне. Меня прошибает холодный пот. Я узнаю его!

-- Господа присяжные, высокий суд. Я выступаю здесь в качестве защитника этого человека, и действительно буду его защищать. Но не от справедливого и законного суда, а от него самого. Зная этого человека дольше, чем кто бы то ни был, я постараюсь и вам, а главное ему, раскрыть истинный смысл всего здесь произнесенного и того, что было сокрыто. Вам нужна истина? Вы получите ее! Я открою вам подлинную правду об этом человеке, потому что никто не знает его лучше, чем я.

Я вскакиваю со скамьи и кричу:

-- Но вы же должны защищать меня!

Не обращая внимания на восклицания, глядя мне прямо в глаза, защитник продолжает.

-- Ты думал, никто не узнает всех тонкостей твоего обмана, точнее самообмана, с помощью которого ты пытаешься скрыться за дымовой завесой якобы искреннего признания. Самообман это как игра в прятки с истиной. Но от Истины не спрячешься, потому что она найдет даже черную кошку в темной комнате. Если бы не я, то тебе, наверно, удалось, как это бывало прежде, добиться сочувствия, и таким образом еще раз спастись от себя самого. Но я помогу добиться справедливого наказания, которого ты заслуживаешь. Верь мне, и все будет хорошо. Я дам тебе спасение. Но не то, которого ты ищешь. Раз ты сам не может признаться в истинных мотивах своего поведения, то я помогу тебе. Начнем по порядку. Итак, обвинение в убийстве. Внешне все выглядит так, словно ты защищал свое здоровье. Вообще, ты любишь этот тезис о самозащите, -- тебя, якобы, вынудили, ты не хотел, однако был вынужден поступить против своего желания. Но разве для того, чтобы защитить свое здоровье, обязательно убивать беззащитных существ. Если они тебе действительно были дороги, то можно было, например, сдать их в приют или подарить, на худой конец подбросить кому-нибудь. Но нет, ты пошел по самому жестокому пути, потому что не любил их и знал, что они не любят тебя. Тебе даже иногда доставляло удовольствие истязать слабых существ, упиваясь своей властью над ними. Ты по собственной инициативе лишил других членов семьи общения с дорогими им существами, только потому, что ненавидел животных за то, что они не любят тебя. Убийство это было осознанным и заранее спланированным. Жертва чувствовала это и всячески избегала встреч с тобой. Но ты подкараулил безвинное создание и с поразительным хладнокровием осуществил свой преступный замысел. У тебя не возникло ни капли сожаления, когда ты вез кота на усыпление. Вспомни глаза несчастного животного, которое предчувствовало свою неминуемую смерть. В них ты увидел обвинение себе. Ведь истинно обвинять может только жертва. Однако умершие молчат, а потому ты считаешь возможным кривить душой, лгать себе и окружающим, притворяясь этаким невинным, пекущемся о своем здоровье человеке. Но разве жизнь не дороже здоровья? И неважно, чья это жизнь; не ты ее дал, и не тебе ее забирать. Однако ты возомнил себя властителем чужих жизней, причем только потому, что эти существа оказались слабее тебя. Тот, кто способен обидеть слабое и беззащитное существо, не достоин снисхождения. Подлинная человечность определяется по отношению к слабому и нуждающемуся в защите. И я удивляюсь, с какой беззастенчивостью ты оправдываешься, с какой наглостью сваливаешь ответственность с больной головы на здоровую. Если верить тебе, то ты всегда лишь защищался, хотя защита эта приносила другим страдания б?льшие, нежели те, от которых ты старался оградить себя. На самом же деле, так называемая защита была лишь оправданием твоих низменных целей. Ты не считал возможным оставлять себя в дурацком положении, и потому обманывал, когда пытались обмануть тебя. Ты крал, и это была кража, а вовсе не зачет чужих долгов, поскольку так называемая "компенсация" превышала размер долга, но главное -- мотивом была корысть. Ты хотел как лучше, но лучше для себя и за счет других.

Свое поведение ты склонен объяснять обстоятельствами: мол, я так не хотел, меня вынудили. Но ведь это твои обстоятельства, и никто не лишал тебя свободы выбора. Однако ты всегда выбирал собственную выгоду. Где же ты сам, если жизнь состоит только из обстоятельств, которые определяют все твои поступки? Признавая неумолимую силу условий, ты невольно признаешь себя их марионеткой, лишенной свободы воли. Но ты не такой, я знаю. Ты можешь поступать наперекор самым тяжелым обстоятельствам, причем безо всякой выгоды для себя. Однако чаще пытаешься оправдать ситуацией свои неправедные действия. Признайся, разве тебе доставляли подлинное наслаждение успехи, купленные ценой

[ 1 ... 12 13 14 15 16 ... 96 ]

[ на главную | скачать полный текст | послать свой текст ]