Новая русская литература. Кофырин Николай Валентинович: "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак"

НОВАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Кофырин Николай Валентинович: "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак"

[ 1 ... 10 11 12 13 14 ... 96 ]

"вершитель", ибо не знаю, что это такое, ощущая лишь значительность звания. Долго не решаюсь войти, наконец набираюсь смелости и осторожно приоткрываю дверь. Как и ожидал, на троне сидит старый седой человек, а вокруг него расположились его приближенные. Не отходя от двери, пытаюсь разглядеть, чем они заняты. Наверно, держат совет, решая чью-то судьбу. Меня замечают, и один из приближенных подбегает ко мне.

-- Как вы сюда попали? -- кричит он. -- Сюда нельзя. Здесь закрытое заседание государственной важности.

-- Я просто хотел посмотреть на вершителя судеб.

-- Господин Президент занят.

-- А можно мне хотя бы присутствовать?

-- Нет. Я же сказал, господин Президент занят. Как вы не понимаете.

-- Простите, но я ...

-- Эй, кто там. Пусти его. Нехай с нами посидит.

-- Слушаюсь, господин Президент, -- подобострастно отвечает тот, кто не хотел меня пускать. И уже с нотками формальной вежливости говорит:

-- Прошу Вас. Господин Президент приглашает вас к своему столу.

-- Спасибо, -- отвечаю радостно.

Подхожу ближе и вижу, что на столах расставлены многочисленные бутылки самой разнообразной формы, тарелки с закусками. Кажется, что это вовсе не государственное совещание, а самая обыкновенная попойка. Все перемешано, видимо "совещание" длится уже довольно долго.

-- Простите, я не помешал?

-- Ничего-ничего, -- говорит седовласый старец и по-отечески хлопает меня по плечу. -- Мы тут, понимаешь, в узком кругу совещаемся, так может быть, ты нам даже поможешь.

-- Чем же я могу помочь вам -- вершителю судеб?

-- Как чем, советом, конечно, -- говорит Президент, и я замечаю, что он изрядно пьян. -- Надо же, понимаешь, знать, что думает простой народ. Ты мне вот что скажи, -- продолжает Вершитель судеб, -- чего ты хочешь?

-- Я? -- говорю смутившись. -- Не знаю. Наверно, найти выход?

-- Вот и мы, понимаешь, тоже ищем выход из создавшейся ситуации. Одни говорят, нужно повернуть назад, другие предлагают идти вперед, третьи убеждают искать свой путь. Ну, а ты-то как думаешь?

-- Не знаю, -- растерянно отвечаю, поскольку, действительно, не нахожу что ответить.

-- Вот и я не знаю. А все почему-то ждут от меня ответа, раз я Президент. Но президенты тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо, -- качает головой седовласый старец и спрашивает:

-- Хочешь выпить?

-- Спасибо, я не пью.

-- Вот и молодец. А я выпиваю, хотя врачи запретили. Ну да ничего не поделаешь, раз жизнь такая.

-- Вам виднее.

Мне жалко этого дряхлеющего старика, обремененного, наверно, множеством болезней и желающего, по всей видимости, только покоя.

-- Вот и ты о том же, -- печально говорит Президент. Налив себе полную рюмку, он залпом выпивает ее. -- Ты думаешь, легко быть президентом. Я, можно сказать, всю жизнь стремился к этому, многим пожертвовал и наконец добился того, о чем мечтал с детских лет. И вот сижу здесь, понимаешь, наверху, а ты внизу, и я, я, а не кто-то, вершу судьбу миллионов. Но почему-то мне грустно, и совсем не хочется этим заниматься. Эх, сейчас бы махнуть на природу, куда-нибудь в деревню, попить парного молочка, полежать на траве, половить рыбку. Уже и не помню, когда был там. А ведь как хочется. Иногда, кажется, готов пожертвовать своим президентством ради нескольких дней безделья. Но вынужден сидеть здесь и решать, по какому пути пойдут миллионы. А черт его знает, куда идти! Все, понимаешь, ждут от меня какого-то наимудрейшего решения. А я, честно тебе признаюсь, не знаю, просто не знаю, что делать. Ладно, издам указ. Будь что будет!

Вершитель судеб машет рукой и залпом выпивает еще одну услужливо налитую кем-то из приближенных рюмку.

-- Все власть ругают, -- сокрушенно говорит Президент. -- Легко ругать власть. А ты сам попробуй.

"Несчастный человек этот президент".

-- Все требуют справедливости. А что такое справедливость, никто не знает.

-- Может быть, вам нужно просто отдохнуть, -- предлагаю осторожно, стараясь всем видом показать, что не собираюсь вмешиваться в дела государственной важности.

-- Этого только и ждут мои враги. Стоит только расслабиться и уехать на несколько дней, как тут же мое место займет один из них. -- Президент рукой показывает на своих приближенных. -- Который год работаю без отпуска. А как бы хотелось сесть в машину и поехать куда глаза глядят. Выйти где-нибудь в поле или в лесу и идти, идти без остановки не оглядываясь.

-- Что же мешает?

-- Себе не принадлежу.

-- А кому?

-- Народу!

-- Так откажитесь от своего поста, -- наивно советую я.

-- И рад бы, но не могу. Я ведь с детских лет хотел стать Президентом, вершить судьбы миллионов людей, а теперь вот не могу решить свою собственную.

-- Мне жаль вас, -- говорю с сочувствием.

-- И на том спасибо, -- благодарит меня Вершитель судеб, и слезы текут из его усталых глаз. -- А теперь уходи, нам нужно решать судьбу миллионов.

Молча скрываюсь за дверью. "И это вершитель судеб? Неужели когда-то я мог желать достигнуть того же? Человек, пожертвовавший всем и попавший в капкан собственного честолюбия. Как ни жаль его, однако ничем не могу ему помочь. Неужели он действительно полагает, будто вершит судьбы людей; и как он это может, если не способен определять свою собственную? Карабкаться по головам конкурентов на вершину власти для того, чтобы попасть в ловушку для тщеславных идиотов. Спуститься сам он уже не может, а желающих разделить его участь немного. Несчастный и глубоко одинокий человек, находящийся в плену у своих приближенных, невольник своей неограниченной власти, которому недоступны простые человеческие радости. Как можно ждать от него мудрого решения? Неужели он не понимает, что власть его иллюзорна и что его решения нужны прежде всего лишь ему самому? Простые люди живут, руководствуясь здравым смыслом, не нуждаясь в постороннем вмешательстве в их жизнь. Этому несчастному кажется, будто он управляет, хотя это самообман. В действительности это он зависит от того, как поведут себя миллионы якобы подвластных ему людей, а не наоборот. Но где же выход, где мне найти прибежище?" Разочарованный и уставший, долго брожу по коридорам, натыкаясь на двери с уже знакомыми названиями, пока наконец не попадаю в очередной тупик. Надпись гласит:

Прибежище мудрецов

Наконец-то я попал туда, куда давно стремился. Здесь-то уж я найду то, что искал. Открываю дверь и вижу нескольких людей, которые сидят, лежат, стоят в разных позах, держа в руках книги. Все они выглядят немолодо, многие из них облысевшие, в очках, с седыми бородами. На полу разбросано много книг, из которых некоторые "мудрецы" строят различные сооружения.

-- Вот послушайте, -- восклицает один из них. -- Истина -- это то, без чего не может существовать ничего.

-- Неправда, -- говорит другой, лежа на спине. -- Истина -- это то, что существует, даже если бы не существовало ничего.

-- Вы оба заблуждаетесь, -- вмешивается третий, сидящий в позе роденовского мыслителя. -- Истина -- это нечто, что не существует, если не существует ничего.

-- Ну и дураки же вы все, -- пытается оппонировать еще кто-то. -- Истина -- это ничто. Вот что такое Истина.

Неожиданно они начинают говорить все вместе, и поднимается страшный гвалт, в котором уже трудно различить, кто и как из них понимает истину.

-- Я защитил докторскую диссертацию по теме "Методико-методологические проблемы изучения истины" и могу сказать по этому вопросу, что истина -- это...

-- А я профессор и возглавляю целый научно-исследовательский институт. В моем подчинении более пятисот человек. Все они работают под моим научным руководством, занимаясь поисками ответа на вопрос "Что есть истина?"

-- А мне по рангу положено знать, поскольку я академик, и отвечаю за целое научное направление в Академии наук. Если не я, то уж никто больше не может знать, что есть истина.

Кто-то сгоряча ногой ударяет по башне, которую строит из книг седой старец с длинной бородой, и она рушится. Ничуть не огорчившись, "мудрец" собирает разбросанные книги и начинает возводить из них новую башню.

-- Простите, -- пытаюсь вмешаться в междоусобицу. -- К сожалению, не знаю, как к вам обратится.

-- Мы тут все профессора и академики, так что можете запросто, досточтимый коллега.

-- Но я не профессор, и тем более не академик, а потому не могу называться вашим коллегой.

-- Это ничего. Раз вы пришли сюда, значит хотите стать такими же, как мы, что само по себе весьма достойно.

-- Не знаю, хочу ли стать ученым, -- говорю с сомнением, -- но я хотел бы понять, что есть истина.

И как только произношу эти слова, опять начинается невообразимый шум. Все присутствующие мудрецы пытаются каждый по-своему объяснить мне, как они понимают истину, причем говорят все сразу, стараясь перекричать друг друга. Я никого не могу услышать. Один из них тычет пальцем в какую-то книгу, другой тянет меня за рукав, чтобы показать ту самую башню, которую он построил из книг, третий кричит что-то мне в ухо, но я ничего не могу разобрать. Наконец все это порядком мне надоедает, и я спешу скрыться за дверью. Такое ли прибежище я искал? Отнюдь. И это так называемые мудрецы, титулованные профессора и академики? У каждого из них своя истина, и никто не собирается слушать другого, пытаясь лишь перекричать своих оппонентов. Более достойного применения книгам, чем строить башни, создавать бумажные теории и играть во всевозможные концепции, "мудрецы", по-видимому, придумать не смогли. Долго бреду в кромешной темноте, смотря себе под ноги. Неожиданно упираюсь в очередную дверь. Надпись гласит:

Отдых для самоубийц

Непонятно. Осторожно открываю дверь. Большая комната вся уставлена детскими кроватками. Над одной из них склонился единственный находящийся в комнате человек. Пытаюсь его окликнуть, но он совершенно не реагирует на мои слова. Перегнувшись через ограду кроватки, он еле слышно шепчет: "баю, баю, баю, бай, поскорее засыпай, придет серенький волчок и утащит за бочок". Как ни велико любопытство узнать, чем этот человек занят, однако выхожу, осторожно закрывая за собой дверь. "Что же это такое?!" -- кричу в отчаянии и чувствую, вот-вот заплачу. Где выход? Как выбраться из этого лабиринта? Ведь выход должен быть, не может не быть выхода! Вдруг кто-то чуть не сбивает меня с ног. Вижу перед собой молодого человека, на груди которого приколот большой значок с надписью "Если вам нужна помощь, обратитесь ко мне". Конечно же, сразу говорю: "Мне, мне нужна помощь". Молодой человек с готовностью отвечает: "В какой помощи вы нуждаетесь?" -- "Умоляю, помогите мне найти выход". --"Назовите свою фамилию и адрес, к вам придут наши волонтеры. А пока держите наше пособие, оно поможет вам сориентироваться". Сунув мне в руки какую-то брошюрку, со словами "извините, у нас много нуждающихся, я один всем помочь просто не в состоянии", молодой человек исчезает столь же внезапно, как и появился. Открываю подаренную им книжку и с горечью обнаруживаю, что написана она на незнакомом мне языке. Со злостью бросаю ее на пол и топчу ногами, в который раз убеждаясь, что надеяться на постороннюю помощь глупо. И уже безо всякой надежды бреду по темному коридору, в который раз попадая в тупик. Идти сил больше нет. Пусть будет что будет, лишь бы найти какое-нибудь пристанище. Это лучше, чем ничего. И вдруг натыкаюсь на очередную дверь. Со страхом отыскиваю табличку и читаю:

Запасной выход

Вначале не понимаю значения прочитанных слов. Когда, наконец, до меня доходит, радостно кричу: "Выход, наконец-то!" Пусть запасной, но все-таки выход. Только бы дверь не была закрыта. Нахожу ручку и с силой дергаю на себя. Дверь со скрипом открывается. Впереди темнота. Напрягаю глаза, надеясь что-нибудь различить, но ничего не вижу. Вокруг ни души. Но ведь это же выход? Впереди темное пустое пространство. Не зная, куда и каким образом двигаться, встаю на четвереньки и медленно ползу вперед в надежде попасть куда-нибудь. От неожиданного стука вздрагиваю. Это захлопнулась дверь. Кругом полная беспросветность. Не вижу даже своих рук. Ложусь и начинаю ползти. В непроглядной темноте и абсолютной тишине время исчезает. Сколько ползу, понять невозможно. Неожиданно рука проваливается в пустоту. Ощупываю острый край выступа. Куда же я заполз? Ничего не вижу и не слышу. Ползти вперед невозможно, назад не видно куда. Как перебраться через эту преграду? И какая здесь глубина? Додумываюсь плюнуть вниз. Напряженно вслушиваюсь в малейший звук, который может подсказать, как глубока лежащая впереди пропасть. Но ничего не слышно. Пытаюсь раз, другой, третий, но все безрезультатно. Быть может, впереди бездна? А может быть, это край света? От такого вопроса становится жутко. Внутри все холодеет. Чувствую себя обреченным и всеми покинутым, человеком, у которого нет никакой надежды выбраться на свет божий. Это даже не смерть, это хуже смерти. Полная безнадежность. Помощи ждать неоткуда. Я совсем один. Меня никто не ищет и вряд ли будет искать. Никто во мне не нуждается. Мое исчезновение никого не побеспокоит, и через некоторое время безвестно отсутствующего признают умершим. Но ведь это несправедливо, несправедливо! Ведь я жив! Жив! Почему меня никто не ищет? Разве я заслужил это? Меня бросили, бросили одного. Но за что? Почему все покинули меня? Неужели я никому не нужен? Неужели никто не вспомнит обо мне и не найдется никого, кто бы помог мне выбраться отсюда? От безысходности хочется плакать. Ложусь на спину. Впервые мой взор обращен вверх. О Господи! Я искал выход, блуждая в темноте и смотря под ноги, и только сейчас неожиданно обнаружил, что над головой нет ничего, никакого потолка. Прямо надо мной купол звездного неба и мириады далеких светил, мерцающие едва различимым блеском. Как же я раньше не замечал этого? Как слепой котенок, я натыкался на тупики лабиринта в поисках выхода, тогда как выход был рядом -- он был надо мной! Не могу в это поверить! Неожиданное открытие приводит меня в восторг, и чувствую, как вновь возвращается надежда. И хотя по-прежнему нет никого рядом, но я не ощущаю себя больше одиноким, ведь со мной звезды, бесчисленные миры, на которых тоже, наверно, живут разумные существа, и в них может быть для меня спасение. Но как докричаться, как дать о себе знать? Как узнают они, что я нуждаюсь в помощи? Кто из них увидит меня, лежащего на краю бездны, не способного найти выход и отыскать свой путь? Мне хочется крикнуть "помогите, я здесь", и в порыве отчаяния что есть сил кричу: "Я здесь! Я здесь!!"

-- Так это вы Крестовский?

-- Что?

-- Дмитрий Валентинович Крестовский это вы?

-- Да, я. А что?

В палате неизвестно откуда появилась стройная молодая женщина в милицейской форме. У нее привлекательная внешность. Кто же это?

-- Вы всегда разговариваете во сне? -- спросила она, присев на краешек стула рядом с кроватью Дмитрия.

"Так это был сон", -- наконец осознал Дмитрий и, обратившись к посетительнице, спросил:

-- Простите, а вы кто?

-- Я следователь. Расследую случившееся с вами дорожно-транспортное происшествие. Зовут меня Галина Владимировна. А пришла я для того, чтобы задать вам несколько вопросов. К тому же, вы должны ознакомиться с постановлением и расписаться.

-- С каким еще постановлением? -- спросил Дима.

-- О прекращении уголовного дела в отношении водителя мотоцикла, который сбил вас, поскольку в его действиях нет состава преступления.

-- Но ведь старшина милиции мне сказал, что водитель признал свою вину и сознался, что выехал на дорогу с неисправными тормозами.

-- Это все так. Но экспертиза показала, что вы также нарушили правила дорожного движения, и водитель в этой ситуации не мог избежать столкновения. Так что в данном дорожно-транспортном происшествии виновны вы.

-- Как же так? --

[ 1 ... 10 11 12 13 14 ... 96 ]

[ на главную | скачать полный текст | послать свой текст ]